– Что ж, ее можно понять, – самодовольноусмехнулся д’Артаньян. – Наверняка в жизни не бывала так одурачена…

– Вы правы, сударь, оттого она и бесится… И потом, ябоюсь, что мне не жить еще и из-за Лувра…

– А при чем здесь Лувр? – насторожился гасконец.

Кати опустила голову, ее щеки запунцовели:

– Стыдно рассказывать…

– Ничего, – сказал д’Артаньян, вновь наполняя еестакан. – Не забывай, что я состою на службе кардинала, а поскольку он –духовная особа, то и я некоторым образом как бы духовное лицо…

Девушка отпила из стакана и, расхрабрившись от вина, поднялаголову:

– Два дня назад, еще до того, как выяснилось, что вы –фальшивый Арамис, герцогиня куда-то собралась на ночь глядя и велела мне еесопровождать. Мы пришли прямехонько в Лувр, там она меня повела какими-тобоковыми лестницами, запутанными переходами, мы пришли в какую-то спальню, итам она велела мне раздеться, лечь в постель. Я испугалась, но она прикрикнула,и я повиновалась… Когда я лежала в постели, пришла дама, молодая и красивая, сзелеными глазами и надменным личиком, в роскошном пеньюаре – первосортныйлионский батист, валансьенские кружева, рюши на оборочках, прошивки…

– Черт возьми, оставь ты пеньюар в покое!

– Сударь… Это была королева Франции!

– Она представилась? – усмехнулся д’Арта– ньян.

– Нет, там все было иначе… Она сбросила пеньюар, леглако мне в постель, обняла с ходу и стала вольничать руками почище наших парней вПикардии. Я, сударь, надо вам сказать, не монашка, – она послалад’Артаньяну сквозь слезы взгляд, исполненный боязливого кокетства. – Уменя в жизни случаются маленькие радости… если кавалер видный и мне по нраву. Ачтобы с женщинами, это как-то не по-правильному, хоть герцогиня мне ивтолковывала, что нет никакой разницы… В общем, я начала вырываться, тогдагерцогиня прикрикнула, чтобы я не ломалась и была послушной, потому что меняудостоила объятий сама королева Франции… Я прямо обмерла, вспомнила – ну да,точно, это ж она, на портрете, что висит в особняке герцогини! Королева! Я чутьсо страха не умерла. А королева смеялась и тоже шептала на ухо, чтобы я неломалась, иначе она кликнет стражу и велит отрубить мне голову… Ну куда былодеваться бедной девушке из семьи сапожника? Я говорила королеве, что ничеготакого не умею, а она отвечала, что это-то и есть самое пикантное… В общем, яперестала сопротивляться, и ее величество начала со мной проделывать такие вещи,такие вещи… Стыд сказать. Такому она меня учила, что мой папенька, старогозакала человек, точно бы обеих пристукнул бы лопатой, если бы увидел… Непосмотрел бы, что это королева… А потом герцогиня к нам присоединилась, иначалось вовсе уж бесстыжее…

– Представляю, – проворчал д’Артаньян.

– И не представляете, сударь… Такой срам длябогобоязненной девушки! – Она, помолчав, призналась: – Королева мне потомподарила сережки с алмазиками и сказала, что это только начало, если я будуумницей, она меня золотом осыплет… По чести вам признаться, сударь, одно это ябы как-нибудь перенесла. Такая уж судьба у бедных служанок – то хозяин, то, каквыясняется, хозяйка… Куда тут денешься, если родился в лачуге? Но потом, когдаобнаружилось, кто вы такой, когда герцогиня стала всерьез рассуждать, как онасо мной разделается, я решила, что она мне и Лувр припомнит, вернее, решит, чторади вящей тайны надо меня сжить со свету и за то, и за это… Я, когда онаотлучилась, собрала в платок кое-какие мелочи и кинулась бежать со всех ног…Кроме как к вам, и податься некуда… Может, вам нужна служанка?

«Эх, не будь я влюбленным… – подумал д’Артаньянигриво. – Нет, сейчас как-то неприлично даже…»

– Служанка мне не нужна, – сказал он. – Уменя и Планше-то от безделья мается, торчит на улице день-деньской, так что егос другими путают… Но ничего, постараемся что-нибудь придумать.

– Сударь, но ваша домовладелица… Она же частенькобывала у герцогини…

– Я знаю, – сказал д’Артаньян. – Больше, чемты думаешь. Ничего, не стоит ее бояться. По сути, она такая же служанка, как иты, мелкая сошка… Вот что, если…

В дверь деликатно поскреблись, и ворвался запыхавшийсяПланше.

– Сударь! – радостно завопил он с порога. –Все уладилось! И далеко ходить не пришлось! Тут, на углу, есть портной, и непросто портной, а цеховой мастер. Сначала он отнекивался и пыжился, но я, каквы велели, стал набавлять цену… Когда дошло до двадцати пистолей, он сдался.Сказал, что плащ к завтрашнему утру будет готов. Вы мне ничего такого непоручали, но я решил, что лучше пережать, чем недожать, и сказал ему: если несправится, как обещал, вы его засадите в Бастилию или проткнете шпагой, а то ивсе вместе… Если что, с меня, со слуги, спрос маленький, вы-то мне ничеготакого говорить не поручали, это я сам придумал… Правильно я сделал?

– А почему бы и нет? – подумав, одобрительнокивнул д’Артаньян. – Молодец, Планше. И вот что… Эта девушка – взатруднительном положении. Ее надо устроить куда-нибудь в услужение в Париже,но, во-первых, подальше от улицы Вожирар, а во-вторых, лучше, если хозяевабудут кардиналистами… Сможешь ей помочь?

– Да запросто, сударь! – не раздумывая, ответилПланше. – Надобно вам знать, в обществе я пользуюсь некоторым весом иавторитетом…

– В каком еще обществе, бездельник?

– То есть как это – в каком? – удивилсяПланше. – В обществе парижских слуг, сударь. Не прогневайтесь на глупомслове, но в Париже слуги составляют общество… о, я не смею сказать «какблагородные господа» – просто у слуг есть свое общество. Тут все зависит оттого, кому служишь. Самая верхушка – это королевские слуги, они до прочих и неснисходят вовсе. Потом идут кардинальские, герцогские, графские… Вам это,сударь, вряд ли интересно, но могу вас заверить: тут царит строгий порядок ипродуманная система. Есть почтенные члены общества, а есть люди с подмоченнойрепутацией, которых ни за что не примут, например, в лакейской герцогаЛюксембургского, нечего и пытаться…

– Ах ты, мошенник! – воскликнул д’Артаньян. –Так ты, значит, не последний человек в этом самом обществе?

– Выходит, что так, – скромно потупилсяПланше. – Поскольку отблеск вашей бретёрской славы падает и на вашеговерного слугу, иные двери передо мной открыты даже там, где не принимают слугбаронов. А уж теперь, когда вы в милости у кардинала и служите в его гвардии,меня, пожалуй что, пригласит на обед дворецкий Роганов, который раньше на моипоклоны и головой не кивал, проходил, как мимо пустого места… В общем, я нынчеже использую все свои связи и добьюсь, что по моей рекомендации эту девицувозьмут в хороший дом.

– Черт знает что, – проворчал д’Артаньян. – Услуг, оказывается, тоже есть общество…

Он был удивлен не на шутку. Понимал, конечно, что слугигде-то и как-то существуют даже в то время, когда их нет на глазах, но все жестранно было чуточку, что у них, оказывается, есть своя сложная иерархия, свояжизнь, визиты и интриги. Где-то в подсознании у него прочно сидела уверенность,что слуг, когда в них нет потребности, как бы и на свете нет. А оно вон чтооказалось…